23.11.08 «Простые украинские лилии» («ЛИЯ» стр. 144-146)

Вот  уже и вновь я в российской столице: с картиной и напечатанным сборником детских стихов бегу без головного убора и ноябрьский снег сыплет на мою непокрытую, ошалелую голову. (Чтоб не испортить прическу, не боясь холода, потому что Большой Зал Консерватории, по моему мнению, рядом со станцией метро Маяковская — я опрометчиво выскочила из дома без шапки. Но каково было мое удивление, что концерт, на  котором я была в 2006 году, оказывается проходил не на сцене БЗК – зал в котором я тогда была всегда имел название –Концертный зал им. Чайковского. И все-таки какое счастье, что я пришла на час раньше и что путаница выявилась сразу). Вот почему теперь я несусь на всех парах, и  снег, холод и незнание дороги, не сбивают меня с пути. Но нет никакой уверенности, что я успею  и вовремя прибуду на концерте. Да я в состоянии тихого шока! Десять минут назад была леди, как леди (пришедшая медленно и степенно за час до концерта), а теперь несусь по незнакомым улочкам в неизвестном направлении, каждый поворот спрашивая: «Подскажите, пожалуйста, как мне пройти  на улицу Большая Никитская 13?»  И почему с этими концертами сплошные сюрпризы? Так продолжается уже полчаса, но никакой надежды на то, что направление правильное и скоро я буду на месте. Уже и отчаиваться начинаю. И тут перед мысленным взором мелькнула картинка:  «Из-за поворота на меня практически налетает пожилая, интеллигентного вида женщина, я вдруг спрашиваю у нее свой вопрос…»  И тут на самом деле из-за поворота в быстром темпе выходит женщина в годах и мы с ней чуть не сталкиваемся. Извинились друг перед другом, и она пошла себе своей дорогой. А у меня одни сомнения по-поводу моей. В самый последний момент я решаю спросить и оказывается нам по пути…   Так и дошли вместе… Слава, Богу, без опоздания!… Место мое оказалось на балконе.  Я сижу и поздравляю себя, что наконец-то я здесь, в этом всемирно известном зале… и счастлива, что успела и согреваюсь…

Антракт. Расслабляться нельзя. Пошла искать, где обитает маэстро. Спустилась по лестнице кажется три этажа и оказалась в гардеробе. Вижу из-за угла «потекли музыканты», ну и я туда. Охранник. Я «лицо кирпичом – типа своя». Никто не остановил. Разве раньше можно было пройти с такой легкостью? Или мой путь открыт? Опять ступеньки, рассеянные по ним музыканты, а я иду все вверх. Спросила. Сказали, а вот Валентин А., обратитесь к нему. Еще ступеньки. Обратилась. Сказала, что хочу подарить маэстро картину. Мне ответили, что после концерта подходите к кабинету. Я сказала, что с Украины и не повезу картину обратно. В ответ услышала: «Подходите, все получится. Сейчас маэстро тревожить нельзя – готовится, повторяет, настраивается». Опять по ступенькам, только теперь движение вниз. Гардероб. Пошла гулять по зданию и решила «припудрить носик». В дамской комнате, как всегда очередь в «Мавзолей». Стою, что ж остается. Смотрю в окно на окна напротив и думаю, где-то там должен быть его кабинет. Вообщем со всеми моими передвиженьями я опоздала и всех таких же бедолаг отправили под крышу, на лавки. Я даже умудрилась кого-то подвинуть и сесть, но народ прибывал. Видимости не было. И второе отделение прошло под девизом:   полуслышно,  полувидно! Как только музыка затихла, я оттуда ушла. Путь был знаком – американские горки. И пришла на ум недавно сочиненная строчка, только модернизированная: « По ступенькам вверх и вниз я скачу на одной ножке, но не стелет мне никто что-то красную дорожку». Нет  я конечно боюсь, но настрой боевой, все равно уж не свернуть с этой дорожки. Ха. Вот и под кабинетом. Пока возилась с коробкой, почувствовала какое-то движение. И о, Боже, Вы, маэстро рядом. Ну, я конечно, свою фразу: «Хочу подарить картину».  А Вы: «Ну, раз хотите, дарите. Проходите». Пропускает вперед, дверь волшебным образом открывается. Увидев стул, я обосновываюсь на нем. Раскладываю свои пакеты и сумки, достаю из коробки картину и иду к роялю — дарить. Поначалу все неплохо. Сказал, что красиво, спросил из чего объем цветов. Я объяснила, что это просто акрил. Но потом стала передавать приветы из прошлого (Луганск – восьмидесятые, Ваши концерты — незабываемы). Вы даже помните имя моего города того времени — Ворошиловград. Но дальше — хуже. В кабинете еще трое человек: концертмейстер первых скрипок и два парня. Один из которых сжалился и решил поддержать разговор. А что за цветы? На что, Вы маэстро с тонким юмором отвечаете: «Вам же сказали — это простые украинские лилии».  Я хочу как-то подвести разговор к e-mail, но просто попросить язык не поворачивается. Теряюсь еще больше и начинаю «верзти, щось неумiстне» (типа, так и знала, что ничего не скажу).  Потом побежала за своим «спасательным кругом» — за сборником стихов. Но утонула окончательно под их весом: как же я могу сказать  маэстро, ЧТО ему нужно делать (вот вам тексты – пишите песни?!). Конечно я просто отдала – типа подарила. Сказала, что Вы вдохновляете меня, и все мое творчество увидело свет благодаря Вам: и музыка и стихи и картины. На, что Вы ответили: «Творите». Но это простое, такое родное слово: «вдохновило» — потерялось в моем океане страха и растерянности, а возникло слово: «сподвигло» и окончательно запутало мои мысли, а мой язык, итак не блиставший ораторским красноречием окончательно закостеневший вытолкал меня наконец-то из этого ужаса. Я стала хватать свои мешки и коробки и бежать оттуда подальше. На, что Вы : «А коробочку-то оставьте». Я видно на Вас «так» посмотрела, что сжалившись, продолжили: «Ну, как-то же нужно довезти». И вот теперь-то я сталкиваюсь носом с дверью, а парнишка (не разбирающийся в простых украинских лилиях) поворачивает ключ в замочной скважине и выпускает «птичку» – на волю. «Спой птичка, не стыдись! – КАР!»

Сколько я готовилась, настраивалась, боролась со своими страхами, и что? – все напрасно.  Вот слова, правда, не придумывала, а  видно стоило. Вызубрила бы и не позорилась бы так.  А теперь иду по улице, бежать больше не могу – раздавленная, и даже холод не гонит меня к метро. Что ж я такая за особа недоделанная, почему могу сделать многое, а в выгодном для себя свете преподнести себя не могу. И значит это одно — продолжай работать над собой… Трусиха! Позорище… Но все же мне уже не так стыдно, как  было во сне. Видно уже смирилась с этой мыслью. (Да – это реально, был тот сон. Плюс узнаваемость места. Что ж это за такое устройство вселенной, где можно подсмотреть свое будущее? а может даже и изменить его?).

 

Добралась… отчиталась перед Иннусиком… и «увалилась» со словарем «отрываться» от совсем не устраивающей меня действительности. Больше пользы будет от того, что я  познакомлюсь с неизвестными мне словами, чем от мыслеформ сегодняшнего вечера…

…Но читается с трудом… Еще в копилке моих снов, есть видения нескольких наших встреч.  Один, вообще, такой сказочный, он мне приснился этой осенью в Киеве, и буквально  6 сентября.   Я как всегда страдала, в последнее время мне не привыкать, воевала с Третьяком  и как-то подумала, что наступил сентябрь, а уже ничего такого чудесно – волшебного больше не случится: сентябрь 2006 равен концерту, сентябрь 2007 равен ответу  статьей в газете. И уж больших чудес не бывает… Я хоть уже и привыкла к чуду, а все равно жду и восхищаюсь, когда случается, что-то необычное. В тот вечер помню, засыпала особенно огорченная, а проснулась, как будто бы побывала в сказке.  И теперь сентябрь 2008  равен сну, который (без сомнения) показал – что  мы вместе, мы в любви.  Но сейчас хочу припомнить другой.

…Вроде бы опять артистическая, но комната более светлая и кажется, стала больше. Или сыграл роль ракурс моего видения. Помню три разных точки. Я жду, а перед глазами шкатулка, ее вертит в руках женщина… Потом – твой взгляд такой открытый, из него  льется свет твоей души – мальчишеская радость, озорство и  я притягиваясь этой энергией не хочу отрываться от «этого источника»…внизу, что там внизу, что-то мы там смотрим, но главное  чувство — это сопричастность и твоя открытость …твоя душа настежь, нараспашку… открыта – без преград, без отчуждения, полнейшее понимание…я тону…третья точка: я вижу со своего места и тебя и ту женщину со шкатулкой … проносится  шквал мыслей, тону в море огорчений…  знание, что так нужно, а моя настойчивость или разговор в другом  тоне не приведут к истоку, к  любви… настойчивость не простительна… отношения, только если правильные женские энергии…покорность…активность прекратить…нужно ждать…принятие… не готов… ждать… коллапс — сжатие до точки, пустоты…звуки нарастают… музыка… всевозможные картинки, их бесконечный калейдоскоп: красивые виды, люди, животные, явления природы …восторг от красоты, оригинальности,  причудливости…

Все же боль огорчения – остаточное состояние… и давит.

 

Этот сон  равен нашей встрече и нашему разговору?

 

Снилась и его мама и дом… да много чего, и не только связанное с ним… а особенно неприятна нелепость моих снов — там где любовь тел… но и они  не просто так были даны (показаны), и они, на своем отрезке, указали путь и его правильность, чтоб двигалась без сомнений… а то, что даже наш интим можно подсмотреть — это  аномалия какая-то…кстати, которая привела к победе над физическими желаниями (страсти тела стали неприятны – я пришла в «монашество»).

 

Что же несет животворящая магия моих снов? Показывает ли правильную дорогу? Или уводит в иллюзии сознания? Даны ли они авансом и расплата  тяжела, или автоматически срабатывают от наших мыслей? Может ли мое сознание получить автономию и не зависеть от них? Как абстрагироваться? Ведь порой их абсурд – неприемлем.

Как по автокару несутся они по проложенным (кем?) — трассам сознания. И их автопилот не прекратить, не прервать. А вдруг — это агрессор, взявший на абордаж и управляющий таким способом мной, моими действиями?  Кто же автор этого абсурда: авторитарно направляющий, аккуратно расставляющий маяки? Свет, которых манит и уводит. Это ли Абсолют? Или акция сил, сил-аккумуляторов аксиом? А может активатор жизненных алогизмов? И чем закончит этот акт жизнь, театр одного актера, как по шаблону цикличная, предсказуемая, доказанная с точки зрения науки (с точки зрения психологии поведения)? Полным ли аншлагом раскачивающегося маятника под названием жизнь? От амплитуды, которого зависит — приведет к апофеозу  и аплодисментам в конце, или, что еще более вероятнее к началу движения по миллионному кругу.  А амальгама снов, слов — зовущая в реальность и действенность движения вперед, превратит ее в альманах, антологию аврально выбранных сюжетов?  А дальше, превратит в сущность происхождения человеческого сознания (мышления)? И кто тот, что с апломбом наблюдает и посмеивается над тривиальностью этого мышления, а потом изломанностью норм, предавая анафеме антураж создающих баланс жизненных сил – извратит и  введет в антитезу.

Медитируя в пространстве словаря на страницах буквы «А» — можно и не до такого договориться!

Играюсь словами, а они  берут и складываются  витиеватыми антиподами в арматуру мыслей, априори асинхронности чувств и аморфно ангажируя все это в ум-архивариус.  Ассимиляция, уничтожая любой балласт, как клубок Ариадны заводит в глубины, а там – одно знание на всех, как будто созданное не многообразием, а подобием.

 

Мои сны – это редкость, аномалия, отклонение от нормы или эволюционирование в новый виток сознания? И если человечество в это поверит – будет им владеть.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *